Гонко Евдокия Петровна

1925 г.р.

Прислала Щепетова Ирина Дмитриевна.

Уроженка д. Пенно Старорусского р-на. Призвана Старорусским РВК. Награждена орденом Отечественной войны, медалью Жукова. Демобилизована в 1946 г. Евдокия Петровна жила у нас в п. Федорково Парфинского р-на Новгородской области (во время войны - это Старорусский р-н Ленинградской области).

Жила в п. Федорково Гонко Евдокия Петровна. Мы упоминали о ней, когда готовили материал «Солдаты Великой Отечественной» к 70-летию Победы.

В школьном музее хранится небольшая заметка из газеты «Приильменская правда». 20 лет назад корреспондент Е. Кострова беседовала с Евдокией Петровной. Вот что она писала:

- Симпатичной была Дуся Васильева в девчонках. Только очень трудно было сохранить эту красоту, пройдя через кромешный ад минувшей войны. На ее лице остались метки от ран, нанесенных колкими сучьями деревьев при долгих ночных переходах по лесу. Случалось по 40-50 км за ночь приходилось продвигаться партизанам: тихо, бесшумно, в прямом смысле слова на ощупь, боясь нарваться на немецкую засаду. До красоты ли тут было?

А привел ее в отряд младший брат Мишка, тринадцатилетний пацан, сбежавший потихоньку от всех в партизаны.

Было это в Порховском районе Псковской области, куда семью Васильевых вместе с другими жителями д. Пенно, что под Старой Руссой, увезли немцы. Жили они в небольшой деревушке Угариха вместе с родителями.

Отца на фронт не взяли — к тому времени он уже вышел из призывного возраста. Однажды, когда Мишка потихоньку прокрался домой, чтобы спроведать всех, сестры Дуся и Мария спросили: «Миш, а в партизанах-то страшно?» На что он ответил: «Страшно». И добавил уже совсем не по-детски: «Но воевать надо». Тогда-то и приняла свое решение Дуся тоже уйти с братом в партизаны. Когда объявили родителям об этом — мать в крик и слезы: «Не пущу!» Ведь партизанам-то было — тринадцать и семнадцать. Однако с трудом уговорили, пообещав, что ничего с ними не случится.

Попала Евдокия в один из отрядов, входящих в состав партизанской бригады В. А. Германа. Определили ее в медсанчасть. Там партизанский хирург и научил девчонку оказывать первую медицинскую помощь.

А потом потекли партизанские будни. Вместе с бойцами ходила на задания - подрывать железнодорожные пути, поезда, автомашины. После боя, если не удавалось уйти невредимыми, отсиживалась с ранеными в кустах в ожидании подмоги.

После одного из вынужденных боев, близ деревни Гречуха, спрятали ее партизаны вместе с ранеными в чьей-то бане. В ходе перестрелки и ей самой пуля поцарапала шею. Пришлось наложить повязку. Староста деревни видел раненых с медсестрой и смекнул, что они спрятались где-то рядом. Один из деревенских жителей, видимо, в чьей бане отсиживались партизаны, слышал, как он говорил немцам: «С ними девка с перевязанной шеей».

Потихоньку в темноте, пробравшись в баню, незнакомец постучал: «Уходите, вас ищут». И рассказал о случайно услышанном разговоре, с большим трудом добрались раненые до леса. Идти почти никто не мог — ползли. Дуся из всех сил помогала. Но спрятаться успели. На следующий день уже в партизанском отряде она узнала о том, что в той деревне на глазах у матери расстреляли пятнадцатилетнюю девчушку. На шее у нее была тоже повязка — вскочил чирий. И немцы приняли ее за партизанку.

Долго потом не могла успокоиться Дуся после услышанного, считая себя причиной смерти ни в чем не повинной девушки.

А жизнь в отряде продолжалась. Не успев выполнить одно задание, партизаны уходили на другое. В самых сложных из них участвовала чуть ли не вся бригада. Нередко завязавшийся бой длился сутками, оставляя за собой большие потери с обеих сторон, десятки раненых. Как, например, этот, близ д. Житницы.

Бригада получила задание разбить немецкий гарнизон. Почти трое суток длился бой. Силы были далеко не равными. У немцев — пушки, у партизан — автоматы да пулеметы. Когда стрельба затихла, Евдокия подползала за последним раненым. Вдруг у самого уха услышала: «Комбрига убило». Это сообщил один из партизан, подоспевших ей на помощь.

После того боя осталось 20 раненых. Их вместе с медсестрой партизаны спрятали недалеко от деревни, в кустах на маленьком островке среди болота, а сами были вынуждены уйти.

Однако за ранеными долго не приезжали. После нападения на немецкий гарнизон повсюду сновали немцы и партизанам было трудно пробраться незамеченными. Ребята стонали и даже кричали. У некоторых из них раны оказались тяжелыми — в живот и в голову.

Отрезанные от всех, почти без еды и питья, у многих уже не было сил терпеть. Не хватало бинтов. Дусе пришлось простирать их немного в воде и развесить на кустах. А тут, как на грех, появился немецкий «костыль» и, завидев бинты, стал кружить над островком. «Нас заметили», - с тревогой сообщила Евдокия раненым. Но самолет, немного покружив, улетел. Однако не успели успокоиться, как вдруг недалеко раздались всплески воды.

Сердце у девушки вновь замерло. Присмотревшись сквозь кусты, которые благодаря летней зелени надежно укрывали партизан, она увидела, как вслед за полицаями шли немцы. Гадать было нечего — искали их. Значит, самолет сообщил.

Притихнув и съежившись, все ждали самого худшего. Но Бог и на этот раз миловал.

Около десяти суток просидела медсестра с ранеными в кустах. Пятеро из ребят, не выдержав, скончались в муках. Наконец, на лошадях приехали партизаны. Но выбираться из своего пристанища пришлось с боем.

Многие жители окрестных деревень, рискуя быть заподозренными и расстрелянными, оказывали помощь партизанской бригаде, которую после гибели Германа возглавил И. В. Крылов. Помогала и сестра Евдокии — Мария. Она работала у немцев, воровала у них медикаменты, бинты и передавала партизанам. Однажды ее «засекли» и заперли в бане. Но она сбежала.

Очень жалела Евдокия Петровна, что не дошла до Берлина. После объединения партизанской бригады с армией участвовала она в освобождении Прибалтики. А в начале 45-го ее и еще нескольких медсестер отправили работать в госпиталь в г. Боровичи. Там и встретила она День Победы.

Почти сразу же после войны Евдокия Петровна рассталась с профессией медработника. Не смогла больше видеть крови, страдать за чужую боль. Столько всего насмотрелась и пережила, что хватило на всю оставшуюся жизнь.

Почти четверть века проработала Е. П. Гонко стрелочницей на железнодорожной станции Парфино. Оттуда по болезни и ушла на пенсию. Стало сдавать сердце. Сердце, которое замирало от страха, переживаний, боли за тех, кто не дожил до Дня Победы.

Ярославль © 2023