1922 г.р.
Личные воспоминания.
В понедельник, 23 июня 1941 года, все рабочие пришли на завод раньше, чем обычно. Было понятно, что жизнь людей круто изменилась, теперь все подчинено нуждам войны. Работать стали в три смены, иногда даже ночевать оставались прямо в цехе. Спали где придется: на ящиках, подстелив какие-то вещи. Так мы работали до августа. А в начале августа собрали всех молодых людей м сообщили, что нужно поработать на строительстве оборонительных сооружений.
И вот начались эти невыносимо трудные дни. Нужно было сооружать преграды для врага, а также рыть окопы для наших солдат. Не для девичьих рук был такой труд, но все приходилось преодолевать. Мы понимали, что на фронте было еще труднее. Мы копали землю весь световой день, до боли в спине, до кровавых мозолей. Болело все: ноги, плечи, спина, опухали кисти рук.
Условия проживания тоже были сложнейшие. После работы с трудом добирались до окраины деревни, до коровника или сарая, там буквально валились с ног, постелив под себя охапку соломы. Спали, не раздеваясь, один раз в сутки получали горячую еду. Господи Боже мой! Сколько же земли было перекопано моими руками!
На оборонительных сооружениях работали до конца ноября. Наступали холода, шел мокрый снег. К голоду добавился холод, болезни. Немцы обстреливали все чаще, вплотную подбираясь к Ленинграду. На бреющем полете фашистстские стервятники расстреливали даже не объекты, а людей. После работы на строительстве оборонительных сооружений снова вернулись на завод. Работали, не считая часы. Надо было заменить тех, кто ушел на фронт. Трудились и за них тоже. А ночами - дежурство на крыше. Немцы любили ночью бомбить город: сбрасывали бомбы не только на стратегические объекты, но и на жилые кварталы. «Зажигалки» тушили, засыпая песком.
Наступил 1942 год. Голод становился все сильнее, уменьшилась в очередной раз норма выдачи хлеба: рабочие стали получать его 250 граммов, остальное население - 125. Однажды я услышала, как сосед по квартире кричал: «Хлеба! Хочу хлеба!» Пришла дочь, принесла ему хлеба. Он так и не сумел откусить от него. Умер с куском, зажатым в руке.
Наша семья весь хлеб, полученный на карточки, делила поровну, потом каждый из детей отламывал от своего кусочка еще крохотный кусочек и отдавал родителям. Они ведь были взрослые, работали, и от них зависела жизнь семьи. Но это не помогло. Шестого марта 1942 года умер папа. Ему было 46 лет. Через две недели умерла сестра. Ей было 16 лет. Мы приняли решение эвакуироваться, потому что понимали: шансов выжить в голодном Ленинграде у нас не было.
И вот 31 марта мы посадили младших сестренок на санки и пошли к Финляндскому вокзалу. Там встречали беженцев военные, кормили, усаживали в грузовую машину, крытую брезентом. Караван ехал по «Дороге жизни», по льду Ладожского озера. Как он выдерживал такое, сейчас даже представить трудно. Колеса были полностью в воде, того гляди проломится лед, и машина ухнет в воду вместе с людьми. Наверное, Бог хранил нас, и мы добрались до земли.
Давно отгремела война. Но каждый День Победы, 9 мая, на глазах у меня слезы: я вспоминаю все и всех: и тех, кто погиб, и тех, кто выжил. Война сказалась на судьбе каждого человека в нашей семье. Мы перенесли много страшного. Но какое благородство проявлялось в людях в те страшные годы! Об этом тоже невозможно забыть.