Записала Анна Ойцева
«Я не перестаю говорить судьбе огромное спасибо!»
«Здравствуйте! Заходите!» — Приветливо встречает нас хозяйка квартиры. Я и мой руководитель Дарья Боковая проходим в светлую комнатку. Сервиз за стеклом советской стенки, ковер на стене создают удивительную атмосферу ушедших годов 20 века. Нарушает ее только громкоговорящий современный цветной телевизор.
Мы в гостях у Ирины Ивановны Суворовой. Эта милая женщина 80 лет, добрая и обходительная, просит не снимать обувь, хлопочет о чае, не знает, как лучше нас усадить.
– Присаживайтесь. — Ирина Ивановна указывает на стулья у стола. — Начнем! — решает она. На столе нас уже ждут черно-белые снимки, записи, сделанные ровным почерком, медаль. В годы ВОВ Ирочка Суворова, или как ее тогда звали «Пуговка», была самой маленькой участницей передвижной концертной агитбригады ярославского Дворца пионеров и октябрят. Воспоминаниями о своем военном детстве, жизни в тылу и посильной помощи фронту она и спешит нам рассказать.
– Мне не было шести лет, когда мой старший брат Юра позвал меня заниматься в Ярославский Дворец пионеров. Он туда ходил в танцевальный кружок, а я училась читать стихи. Во времена начала войны Астрамиров Семен Семенович, художественный руководитель Дворца, выбирал талантливых детей для агитбригады. И мне посчастливилось стать частью этой необыкновенной команды. Мы, дети разного возраста, давали концерты. Выступали на платформах, провожая солдат на фронт, ходили по госпиталям, детским домам, ездили в колхозы. Иногда выезды длились по три-четыре дня, а перемещались мы с места на место, как придется: где пешком, где на лошадях, где на автомобилях.
В то время, кроме всевозможных кружков и творческих объединений, во Дворце пионеров был военный госпиталь. Мы давали по несколько концертов в день в каждой палате. Раненые очень радовались детским визитам: они чувствовали нашу теплую душевную поддержку, как от близких, которых не было рядом, вспоминали своих ребятишек, с трепетом ждущих их. Я была самая маленькая и мне, конечно, уделялось много внимания со стороны больных. Меня любили бойцы и ласково называли Пуговка, потому что читала стих «Коричневая пуговка валялась на дороге...» В нем рассказывается о том, как дети нашли в пыли иностранную пуговицу и помогли обезвредить шпиона. Участники концерта уходили выступать в другую палату, а меня раненые просили остаться хотя бы немного, сажали на кровать, угощали шоколадом, дарили одеколон, целовали, улыбались. Значит, я давала им хотя бы мимолетное счастье.
Ирина Ивановна останавливает рассказ и вытирает выступившие под очками слезы. – Тяжелое для всех тогда было время. Мы ведь больше трех тысяч концертов дали. Помню, устанешь, память отказывает — забудешь строчку, по-детски извиняешься: «Простите, я начну с начала», а тебе уже улыбающиеся зрители подсказывают и громко аплодируют.
В состав концертной агитбригады входили 30-40 человек, умевших хорошо танцевать, петь, читать стихи. Ирина Ивановна многих помнит по именам, чем они занимались в агитбригаде, как сложилась их судьба после выпуска из Дворца.
– В 1943 году наш коллектив поехал на отчетный концерт в Москву. Меня, как самую маленькую, оставили на попечение взрослых девочек. А я была хулиганистой. С одним мальчиком-трубачом, — Ирина Ивановна показывает его на черно-белой фотографии, — сбежала на Красную площадь смотреть салют в честь освобождения Белгорода. Какое зрелище! Но взбучку я тогда получила хорошую! — Смеется. — Но салют запомнила на всю жизнь.
Конечно, салют в моей детской жизни блистал не каждый день. Хоть военные действия и обошли Ярославль, людской страх был. Например, в доме, где жила моя семья, размещались зенитчицы. Я видела, как над городом пролетали немецкие самолеты. Но мы не прятались от них, наоборот: смело ходили в школу, на работу, занимались привычными хозяйственными делами. Нам, казалось бы, беззащитным детям, хотелось помочь фронту. Участники агитбригады собирали макулатуру, делали стенгазеты, шили кисеты, вязали теплые носки, вкладывая в них свою наивную искреннюю любовь. Думаю, защитников Родины наши вещи согревали не только телесно, но и душевно. Они знали, весь народ воюет вместе с ними.
Меня награждали похвальными грамотами, но мы, как нынешние школьники, портфолио не собирали, сдавали на макулатуру всю бумагу, не понимая, что лучше оставить на память. Но кое-что я все же сберегла... Однажды мне сообщили, что вызывают в актовый зал. Тогда в 45-м стояла холодная зима. Я в подшитых валенках, свитерочке вошла и увидела своего нарядно одетого брата Юру. Его награждали медалью за "Доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг." Внутри меня разрывало на части: я гордилась Юрой и одновременно по-детски недоумевала «А как же я?» И вдруг слышу свое имя. Я тоже получила медаль! Вот она, — Ирина Ивановна достает свою гордость. В наших руках настоящая реликвия! — На следующий день, надев медаль, пошла в школу. У нас была учительница придирчивая. Она на весь класс говорит: «Как тебе не стыдно носить медаль родителей?» А я со слезами отвечаю: «Это моя...» Эх! Детей медалями не награждали. Вот учительница и решила, что я обманщица.
Ирина Ивановна бережно раскладывает фотографии в хронологическом порядке: «Это какая я была и какая стала». Перед нами портреты девочки с юрким взглядом, женщины с аккуратно заплетенной косой и бабушки, сохранившую детскую, кажется, беззаботную улыбку.
- Безусловно, «дворцовые» годы были лучшими в моей жизни. Я выступала на елках. Ах, какие это были чудесные елки! Дворец заряжался новогодним настроением от своих обитателей. Устраивались маскарады, балы, в центр ставилась «виновница» торжества, нарядная красавица-елка. Подружки пищали: «Ира, ну достань билетик!» Я была счастливицей: мне удалось попасть в эту сказочную атмосферу, — с улыбкой вспоминает Ирина Ивановна.
Много страшного в моей жизни было. С содроганием перебираю в памяти эпизоды, когда объявляют войну, когда папу забирают на фронт, когда болеют мои сыновья, их у меня двое. Даже сейчас страшно осознавать, что из 42 человек, входивших в агитбригаду, в живых осталась только я. Возраст беспощаден.
Вместе с тем, сохранилось большое количество счастливых воспоминаний. Во многом благодаря Дворцу пионеров и замечательным доброжелательным людям, работавшим в нем. А руководитель нашей агитбригады Семен Семенович Астрамиров стал для меня вторым отцом, любила его беззаветно.
Когда образовывалась агитбригада, выбирали самых лучших детей Ярославля. Моя судьба распорядилась так, что мне удалось стать ее маленькой частичкой и в 6 лет стать полезной Родине. И даже спустя много лет я не перестаю говорить судьбе за это огромное спасибо!
Ирина Ивановна рассказала нам об интересных случаях из жизни, о своих сыновьях, любимых занятиях, прочитала несколько длинных стихов. У Ирины Ивановны есть удивительный талант — она умеет удерживать интерес окружающих ее людей. Женщина метко подшучивает над собой, своим возрастом — кажется, перед нами сидит не взрослый человек, имеющий за спиной огромный жизненный опыт, а маленькая Пуговка с горящими азартом глазами.
Прощаемся. Но Ирина Ивановна не отпускает нас без благодарностей за приятный ей визит и добрых пожеланий напоследок.
Выходя на улицу, смотрим на часы. Увлекшись разговором, мы и не заметили, как пролетели два часа. «Да, бывают же люди! — Восхищается Дарья после недолгого молчания. — Даже те, кто не переступал линию фронта, трудился на его благо за ней». Я, мысленно соглашаясь со словами педагога, думаю о том, как придя домой, обниму маму, заварю чай, поглажу свою любимицу-кошку и напишу текст про такого замечательного человека, благодаря которому живу.