1929 г.р.
Личные воспоминания
Детям войны сейчас более восьми десятков, но несмотря на внушительный возраст, наша память бережно хранит годы великого лихолетья.
Родился я в 1929 году в селе Левашово Некрасовского района Ярославской области. Один из тех, кому выпало пройти испытания на прочность вместе с босоногими мальчишками и девчонками, заменившими в колхозе «Красный коллективист» ушедших на фронт братьев и отцов. Сейчас почти ослеп, не читаю, как раньше, газеты, не рассматриваю любимые фотографии, редко встречаюсь с друзьями. Возраст накладывает отпечаток.
Закончил я всего два класса нашей сельской школы. Учиться было некогда. Время обязывало работать. К началу войны мне исполнилось двенадцать лет. Как взрослому мужику дали в колхозе лошадь с бороною и «отписали» норму на день — один гектар. Хочешь - не хочешь — паши. Уставали так, что валились с ног. Случалось, разрешали не идти за лошадью, а ехать верхом. Дело шло веселее! Бригадир спрашивал по всей строгости, нерадивых «поливал» крепкими словами, хотя понимал, что мы всего-навсего подростки. Бывало, присядешь где-нибудь на загате, задремлешь, а бригадир увидит, кнутом отстегает: «Работай, холера!» Побаивались мы бригадира: не дай бог мамке пожалуется.
В поле уходили на голодный желудок. В брюхе всегда лягушки квакали — еды просили, обеда ждали, как манну небесную. По солнцу и по тени научились определять время. А звона колокола о перерыве в работе не могли дождаться, хотя изысков в собранной котомке ни у кого не было. Но и «сватейка» радовала, хоть и была «сляпана» из мороженой картошки, что осенью не успевают выкопать.
Помню как сейчас, пашу, а за мной ребятишки, что помладше, бегут, подбирают прошлогоднюю картошку. Меж собой боровки (борозды) распределяют: у кого семья большая — тому боровок, у кого поменьше — полборовка. И такая «добыча» праздником на столе почиталась!
Все старались заработать трудодни. За один трудодень полагалось 150 граммов пшеницы. Ее сеяли, сушили, а потом везли на помол. С молотой пшеницы брали «галец» - помощь государству. Фронту хлеб был нужен как никогда. На полях кое-где оставались неубранные колоски. Ой, как хотелось их домой принести, но по закону военного времени это приравнивалось к воровству и могли дать шесть лет тюрьмы. Так что не смели мы на горсть зерен позариться.
Война стучалась в каждый дом голодухой, похоронками, бесконечными заботами, а тем не менее молодость брала свое и тянула на гулянку. Без гроша в худом кармане бежали в клуб, где изредка крутили кино. Киномеханики в те годы были в большом почете и уважении. Цену себе знали! Дозволит покрутить катушку — считай, что счастье улыбнулась, кино бесплатное посмотришь. Мало чего поймешь, но гордости хватало перед другими пофорсить!
Зимы лютые в войну стояли, печи топить нечем. В избах стужа, изо рта пар валит. А жить надо. В лес ездили за дровами на больших санях. Деревья рубить строго запрещалось — штраф накладывали. Подбирали ветки, кустарники резали и везли «обозами» к своим домам. С каждым днем дорога в лес становилась длиннее и длиннее. А избу топить надо, иначе замерзнет вся семья.
В селе было всего 2 колодца. К ним выстраивалась длинная очередь. Из одного (с большим колесом) только взрослые могли воду достать, а другой был по силам и нам, подросткам.
Три моих старших брата и сестра прошли войну, вернулись целыми и невредимыми, словно в рубашке родились. Это большое счастье для нашей семьи. Большое счастье, бесконечная радость. С завистью посматривал я на награды, рассказывал пацанам все, что слышал от братьев.
Р.S. Василий Павлович не жалуется на судьбу, не считает себя обиженным. А в разговоре часто повторяет: «Да ведь у меня обычная житейская история».