1922 г.р.
Личные воспоминания
Я родилась в Костромской области. С 9 лет живу в Ярославле. В 1940 году ввели плату за учебу, отменили стипендии в институте. Пришлось бросить учебу. Закончила курсы бухгалтеров. Пришла работать бухгалтером в универмаг «Ярославль» на площади Труда. Так там всю жизнь и проработала.
Когда началась война, уже через день, 23 июня после обеда нас направили по путевкам на трудовой фронт на ляпинскую торфообработку. До конца сентября мы сушили там торф. Положение на фронтах ухудшалось. Меня осенью направили на трудовой фронт под Ленинград. Мы рыли противотанковые рвы, окопы, огневые ячейки, на случай отхода – запасные рубежи. Но огневые ячейки (блиндажи) надо было строить по военным правилам. А у нас специалистов не было. Нашу работу не приняли, пришлось переделывать. Тяжело было и с продуктами. Часто давали сухари и картошку с консервами. Платили 50% от оклада и кормили.
Вставали мы рано. Со мной работали девушки из всех окрестных областей – Ярославской, Кировской, Костромской... До декабря там трудились, не покладая рук. Однажды нас собрали и сказали, что надо отходить, поедем под Череповец строить аэродром. В вагоне нас набилось столько народа, что даже стоять было тесно. Вышли – все бегом туалеты искать. Потом сели мы в товарный поезд. Вагон открытый. А ведь декабрь! Попросились в другой вагон погреться. Пустили нас, а на стоянке охрана нас выгнала. Оказалось, что ехали мы с заключенными, которых везли вглубь России.
Когда я вернулась в Ярославль, сразу заболела. Температура была под сорок. Даже диагноз не поставили. Болела до весны. Оказалось, это была малярия. Спасло, что стало пригревать солнышко. Мать сварила клюквенный сироп, и я стала поправляться.
В 1942 году я стала учиться на снайпера. Днем работала в универмаге, а вечерами по 2-3 часа занимались боевой, строевой и политической подготовкой. Была я в этом спецотряде до мая 1943 года. Но, видно, обошлись без нас. На фронт не отправили. Снайперы тогда не потребовались. Зато нужны стали телеграфисты. К этому времени многих поубивало, мужчин брали на передовую, а нас – телеграфистами на их место.
Два месяца с моей одноклассницей мы учились на курсах телеграфистов в Москве. На фронт я попала уже в ноябре 1943 года. Направили на Первый Украинский фронт в 22 стрелковый корпус, 357 отделение связи. Киев к тому времени уже освободили. Воевали у нас все национальности: русские, армяне, грузины, больше всего было украинцев.
СТ-35 назывался наш телеграфный аппарат. Работали мы в 2 смены по 12 часов. При наступлении наши телеграфные станции не успевали разворачивать, и мы работали на телефонных аппаратах. А когда стояли, тогда уже включался телеграф.
Когда мы шли по Украине, видели только неубранные трупы и трубы сожженных деревень. Людей увидели уже только на Западной Украине. Наша же Украина была вся сожжена.
Однажды меня посадили на гауптвахту. Вот как это было.
Телеграф – работа ответственная. Все в цифрах. Перепутаешь цифры – передашь другое сообщение, результат будет другой. Однажды дали разведданные. Мы передали сводку. Работали мы вслепую. Это когда не читаешь весь текст, а передаешь буквы и цифры. Не было зашифровано «штабкор 22». Так и передали. Это попало в штаб армии. За это нас посадили на гауптвахту, а начальника отдела разведки мы больше не видели. Куда девался – не знаем, а спросить нельзя. Сняли с нас ремни и погоны. На весь район оставался целым один дом, где мы, связисты, сидели. Там же и гауптвахту отбыли.
В другой раз передовые войска ушли вперед. Мы их догнали. Надо было отнести новые позывные. Как помню – «Украина». 10 часов вечера, очень темно. Дали мне провожатого до узла связи. Он подвел меня к огромному полю, дождь моросит, ничего не видно. Солдат сказал, что вроде заминировано по краям, и чтобы я шла на дальний огонек. Разминирована была только тропка, где шел телеграфный провод. Три раза он мне повторил: «Не отпускай телеграфный провод». Я взяла в руку провод и пошла. Земля мокрая, налипла на сапоги. Идти было очень тяжело. Руки страшно озябли. Грею одну руку, а в другой – провод. Сколько времени брела – не знаю. Огонек-ориентир был как в сказке: вроде близко, а дойти не могу. Дошла уже ночью, к 12–ти часам. Отдала позывные, легла в коридоре и до утра спала, так устала. А утром затемно – снова наступление.
Ближе к Польше во время наступления я дежурила на ВТС (военно-телеграфной станции). Вдруг пришли 3 или 4 совершенно секретные телеграммы. Приняла, пошла в шифровальный отдел, а они уже уехали вместе со штабом. Остались я и мастер, который провода собирал. Не вручу телеграммы – мне трибунал. Бежать всех искать – это километров 20-25. Что делать? Трясусь вся. Смотрю – машина. Слава Богу, начальник штаба корпуса ехал, я ему все отдала.
В другой раз в густом лесу ищу политотдел в 10 вечера. В лесу адресов-то нет. Гляжу – поле. Хотела через поле идти. Вдруг идут наши разведчики. Оказалось, что поле было между нашими и фашистами. Немцы его простреливали. Разведчики показали мне, куда надо идти.
Иногда и юмор помогал. Мы наступали в городе Чертково на реке Серет. Даже анекдот у солдат ходил? «Где Караковский? – А вон на той стороне Серет».
Но бывало всякое. Как-то нам в сарае показывали кино. Вдруг влетает снаряд. Через весь сарай пролетел, упал на улице и не взорвался. После кино нас перегнали две девушки из другого взвода. Бомба и взорвалась, их ранило.
К концу войны нас направили не на Берлин, а на Бреслау. Там была крупная группировка немцев. Командир немцев – генерал – воевал еще в 1914 году в России. Опытный был, не стал рисковать солдатами. Ждал, пока наши Берлин возьмут, а воевать с нами не стал. Сдался вместе со всем своим войском.
Но для меня хуже, чем немецкие орудия были вши. Когда мы ехали из Москвы на фронт, нам выдали по 3 сорочки. Мы по одной сорочке проели, обменяли на одну булочку. Приехали на фронт, там спали все вповалку. Нам сказали, чтобы мы не ложились спать с одной девушкой: у нее вши. А утром на новых гимнастерках и сорочках мы увидели огромных жутких вшей. Мы от ужаса покидали сорочки в печку. А девушки нам сказали, что каждый день сжигать сорочки – не напасешься, новых не будет. Вымыли нас в бане, одежду пережарили. А уж позже стали раз в месяц присылать баню с калориферами для одежды.
В июне 1945 года сформировали огромный батальон и мы пошли от Бреслау до России пешком. В Советский Союз вошли вечером. Был дождь, где-то переночевали. На утро дали состав до Москвы ...
